Руководитель: Касавин Илья Теодорович, Доктор философских наук

Аннотация
В исследовательском проекте, заявленном как продолжение работы по теме «Миссия ученого в современном мире», поставлен ряд задач, решение которых уточнит и дополнит результаты, уже полученные в 2019–2021 гг. в рамках основного проекта № 19-18-00494. Стимулом для нового поворота темы послужил Второй Международный Конгресс Русского общества истории и философии науки (ноябрь 2020, Санкт-Петербург), который был организован и проведен участниками проекта под девизом «Наука как общественное благо» (http://rshps.org/congress20/). Он показал особую актуальность идей проекта, потребность в их углубленной разработке и их способность задать новый научный тренд – актуальную повестку научных исследований. Поэтому при продлении проекта № 19-18-00494 предлагается сфокусироваться на подтеме «Наука как общественное благо», которая приобрела наибольший общественный резонанс. Представляется, что именно в данном определении науки объединяются высшие ценности науки как профессии и призвания с государственным интересом в развитии науки и техники. В исследовании этой подтемы уже сделаны определенные шаги, но открылись и неожиданные перспективы. Выделяются три новые проблемные области и, соответственно, направления дальнейших исследований: 1. Фундаментальные контроверзы бытия науки. В XX веке сформировался конфликт между этической и экономической идеей общественного блага, который выступает как развилка между бытием науки как готового бизнеса и венчурного предприятия; между инструментально-практической и теоретико-прогностической функциями науки; между утилитарной и мировоззренческой трактовкой науки; как присущее постмодерну противоречие между призванием ученого и наукой как профессией; как контроверза государственного управления наукой и свободы научного исследования. Разрешимы ли эти дилеммы и, если да, то кто призван сыграть в этом ведущую роль? В ходе исследования предполагается обосновать, что наука деградирует как чисто прикладное мероприятие, постепенно исчерпывающее ресурс идей и замещающее поиск истины прагматическими задачами. В таком случае из науки уходят открытия, и остаются лишь эволюционно накапливаемые изобретения, динамика которых отстает от общественных потребностей и ранее достигнутого уровня теоретического знания. Наука не только должна удовлетворять утилитарные потребности, но и формировать потребности в качестве рациональных и нравственных, т.е. одновременно ограничивающих и развивающих, а также поддерживать градус теоретической новизны. Задание образа потребного будущего, а также норм рискованной и ответственной деятельности для его реализации вменяет науке парадоксальное качество. Она должна сама себе опережать. Ученому нужна внешняя позиция «неудобного интеллектуала», провокатора и критика, трикстера и насмешника, фантазера и «простеца», в полемике с которым ученый возвышается над собой и заставляет себя идти вперед, даже если им достигнуты должности, звания и другие знаки академического и социального признания. Наука, сохраняющая разумный консерватизм, вместе с тем должна все время доказывать свою способность вырабатывать новое знание, даже если с этим связан риск ошибиться или уронить авторитет. Философия способствует обеспечению науки такими импульсами к прогрессу. 2. Наука выступает как культурное производство «справедливой несправедливости»: степень причастности ей совершает социальную сегрегацию, отделяет знающих от незнающих. Одновременно наука провозглашает себя образцом демократии, в которой все равны перед истиной. Как эти функции науки совместимы с «когнитивной демократией», т.е. с равным правом не только на доступ к науке, но и на конкуренцию с ней в сфере исследования, экспертизы, общественного мнения и политического влияния? Планируется привлечь для ответа на этот вопрос методологические ресурсы эпистемологии несправедливости (М. Фрикер), концепты «Парето-конкуренция» и «Парето-коллаборация», а также идею связи научного исследования с воспитанием и образованием личности интеллектуала (Т. Адорно, К. Рейнольдс). Наука – не только ресурс природных и социальных технологий, но и система воспитания личности, которая их разрабатывает и применяет. 3. Когнитивный аспект науки как общественного блага состоит в создании поля интеллектуального напряжения. Она обеспечивает рост объективной информированности общества о болевых точках истории и современности; критически анализирует глобальные риски от экологии до безопасности; представляет образы возможного и потребного будущего. Наука, тем самым, выступает как источник когнитивного диссонанса, возмутитель спокойствия, потенциальный нарушитель социальной стабильности. Однако эти же ее черты выражают культурную динамику, предъявляемую наукой всему обществу и обозначаемую как «новый гуманизм». Каковы условия поддержки этой функции науки со стороны государства и общественного доверия к науке? Прогноз на этот счет едва ли может быть оптимистическим. Патерналистский образ отношений науки и государства следует рассматривать как бесплодную иллюзию. Наука обречена балансировать на грани поддержки и критики и добиваться статуса политического субъекта в конкуренции с другими социальными институтами.

АКТУАЛЬНОСТЬ

Актуальность темы исследования в целом определяется необходимостью разрешения фундаментальных противоречий современного социального бытия науки. С одной стороны, результаты прогресса науки и техники отличаются амбивалентностью, порождают как позитивные, так и негативные последствия. С другой стороны, традиционно понимаемые мировоззренческие основы науки, т.е. гуманизм и общественное благо, рассогласованы с современной трансформацией науки как общественного института. В современном обществе наука как социальный институт становится неотличима от других институтов и перестает оцениваться как особая корпорация, выполняющая уникальные и приоритетные задачи и функции. При этом ученые зачастую превращаются в социальных маргиналов, а их деятельность теряет общественное значение. Как сохранить общественную функцию науки, не утратив специфического содержания научного творчества? Как обеспечить результатам научного исследования социальную востребованность и применение? Какие социокультурные и социотехнические инновации позволили бы объединить эти измерения науки? Эта задача обладает исключительной актуальностью в условиях отчуждения результатов научного труда, десакрализации науки, наступления эпохи распределенного знания накануне четвертой промышленной революции и нового экономического уклада. Общество знания достигло в своем развитии высочайшей степени сложности, которая зачастую оборачивается неожиданным и неоднозначным результатом: знание порождает незнание (М. Вебер). При этом благодаря новым технологически опосредованным формам вовлеченности не-экспертов в научную и технонаучную исследовательскую культуру возникают новые возможности для диалога между учеными и широкой публикой. Все это требует повышенного внимания социальных философов, историков и философов науки к развитию социальных и материальных форм взаимодействия общества и науки. Актуальность разработки новых моделей взаимоотношения общества и науки вытекает из очевидной (но до сих пор нереализованной) необходимости установить более прочный и осмысленный диалог между учеными/инженерами и не-экспертами, реализовать этическую задачу по координации и соизмерению научных и общественных ценностей, обосновать функцию науки как важнейшего общественного блага.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА

Формулировка поставленных задач обладает выраженной новизной, поскольку объединяет изолированные друг от друга предметные области и исследовательские традиции. С одной стороны, это социология науки, в фокусе которой находится цивилизационное, институциональное измерение научной деятельности, в совокупности с теорией социальных технологий. С другой стороны, это этика науки, занимающаяся нормативным измерением научной коммуникации, а также социальная психология научного творчества. При этом, несмотря на очевидную важность исследований функциональной роли, статуса, авторитета, внешнего признания ученого и понимания им своей собственной миссии, этот вопрос в такой явной форме в настоящее время по существу не ставится. Недостаточно полно исследован вопрос и о том, как координируются и субординируются интра- и экстранаучные функции ученых, их профессия и призвание. Слабо изучен и вопрос о том, какая инстанция или сообщество (научное сообщество? гражданское общество? субъекты рынка? законодатель? исполнительная власть?) обладает достаточными компетенциями и решающими прерогативами в вопросе обсуждения и принятия решений об актуальности и приоритетности тех или иных «национально-значимых» направлений исследования, и как обосновываются эти прерогативы. По умолчанию в российских условиях эти решения принимает исполнительная власть, зачастую назначающая «удобных» экспертов, а сами фундаментальные научные направления, очевидно, выбираются не столько с точки зрения их действительной научной значимости в мировой науке и перспективности, сколько с точки зрения уже достигнутого в прошлом успеха некоторого данного научного коллектива, а также с точки зрения «национального престижа», доступности публикационных ресурсов и т.д. Новизна исследования состоит в методологическом апдейте базовых критериев актуальности и современности научной проектной работы, в нахождении баланса научной значимости и государственной потребности. Новизна предлагаемого подхода состоит и в том, что для решения этой поставленной М. Вебером проблемы, предполагающей определение критериев современности науки (ее прогрессивности, мобильности, рефлексивности, коммуникативности, восприимчивости к новым данным и т.д.), предлагается существенно расширить поле классических и современных дискуссий на тему научного прогресса (Т. Кун, И. Лакатос, К. Поппер, П. Фейерабенд, Л. Лаудан, С. Тулмин, Г. Коллинз, С. Фуллер) и преобразовать проблему прогресса в ряд более специальных и еще далеко не решенных задач: а) где искать и как определить критерии научного прогресса и сами субъекты этого прогресса? б) является ли таковым субъектом прогрессивного развития сама наука, автономно продуцирующая новое истинное знание безотносительно его внешней полезности и востребованности остальными сообществами? в) нужно ли целью научного прогресса считать развитие человека, национальной культуры или технологические достижения для экономики? Чему отдать приоритет? г) является ли главным ориентиром прогрессивного развития науки «общественное благо»: решение глобальных экологических проблем, здоровье, безопасность и потребности людей, высвобождение свободного времени? д) в какой степени ориентиром прогресса и триггером научного исследования является развитие науки на благо национальных (экономических, военных, значимых для культурной идентичности) интересов? е) можно ли вообще рассматривать общественное благо как некоторый абсолют, или это конкретно-историческая конвенция, подлежащая постоянному пересмотру и критике, в том числе, со стороны самой науки?